Вчера Гриф чуть не сорвался в пропасть. До того устал физически и морально, что когда наконец-то защитил проект (сами попробуйте всю неделю максимум по 4 часа спать и ни хрена не жрать), то из меня словно воздух выпустили. А когда в 8 вечера вышел на улицу, понял, что не могу даже нормально идти.
читать дальше До этого я держался на одном адреналина. И понеслось: мысли, кошмары, глюки – все это обрушилось на бедный мозг. Тело же ломило так, словно меня только с дыбы сняли. Короче, пока я дошел до общаги, меня так трясло, что прохожие стали обращать внимание. Это были минуты слабости – ломки. На меня буквально навалилось осознание всего: своей беспомощности перед миром, своей инакости, огромной пропасти в груди, не понимания, зачем я все это делаю, слабость веры – это лишь малая часть того, что на меня навалилось. Поэтому, когда я уже шел по темной улице к общаге, меня чуть ли не рвало. Я хотел одного – сдохнуть. Чтобы меня разнесло на молекулы, разорвало - чтобы я перестал существовать. Когда я осознал все эти мысли и понял, что мне просто нельзя идти к себе в комнату, то прислонился к ограде и стал лихорадочно набирать номер С. Мне нужно было встряхнуться, меня нужно было вытаскивать. Вот тут-то это и произошло. Я услышал, как меня окликнули. Скосив взгляд, я увидел, что передо мной стоит мужик лет 27-30 и улыбается. Честное слово в первые минуты я даже не понял, что он говорит. Я вообще не понял, почему он ко мне обращается, ведь видно же, что я говорю по телефону. Все еще погруженный в свои мысли, я уставился на него тяжелым взглядом. А он в это время что-то нес про субботний вечер, про то, что у них с друзьями вечеринка, про машину, про вечерний город и про холодное пиво. И тут до меня дошло – меня СНИМАЛИ, как шлюху, как обдолбыша, который отдастся за дозу. И вот когда я это понял, меня будто тряхануло. Да нет, ощущение было такое, словно мне дали подзатыльник. Но самое удивительное, что от этого подзатыльника я очнулся, меня отпустило. Ну, а дальше я популярно объяснил все еще улыбающемуся мужику, насколько он был не прав, подъехав ко мне.
Когда я вошел в общагу, жизнь мне уже не казалось такой дерьмовой.